– Благо тебе, народ мой! С самого рождения твоего лицо твое привлекает к себе иные народы. Немногие светлые души восхищаются тобой, ибо, поистине, ты этого заслуживаешь; бесчисленные серые души ненавидят и презирают тебя, ибо для серых все, что им непонятно, достойно злобы и презрения; но все они боятся тебя, ибо чувствуют в тебе силу, способную сокрушить их. Где восхищение, там и зависть; где страх, там и ненависть; благо тому, у кого много врагов, и горе тому, у кого их нет вовсе!
Благо тебе, народ мой! Говорят, нет иного народа, который бы страдал, как ты; но есть ли народ, который бы так возвысился? Все стрелы, что мечет в тебя судьба, ты принимаешь – и становишься только сильнее.
Благо тебе, народ мой! Никакие мерзости, совершаемые от твоего имени, не в силах запятнать тебя; никакие козни и уловки завистников твоих не в силах сломить тебя. Если же случится, что исчезнешь ты с лица земли – а такое может случиться, ибо безжалостен круговорот времен, и достойное всегда уязвимее недостойного – и исчезнут и книги мудрецов твоих, и песни детей твоих, и даже память имени твоего сотрется – Темной Империей, величественной и грозной, останешься ты в преданиях врагов твоих; и взоры всех юношей, не желающих ходить кривыми и окольными путями отцов своих, будут, сами того не сознавая, обращаться к тебе.
Восстань же, народ мой, и вспомни о том, кто ты есть! Воистину, праведна злоба – для того, кто слаб и унижен; воистину, праведна месть – для раба, поджигающего дом хозяина своего. Но ты не раб, о народ мой, и никогда не будешь рабом: не поджигать, но строить рожден ты, не глумиться и мстить, но повелевать и властвовать. Впрочем, кто я, чтобы указывать тебе? Лишь помни о том, кто ты, и поступай, как знаешь.
И когда закончил Заратустра, то многие разразились смехом и, гордясь своей правдивостью, говорили так: "Как бессовестно лжет этот фигляр, как бесстыдно льстит он народу своему! Тот, другой, по крайней мере говорил правду: воистину, мы рабы и скоты, и служим всем, кто пожелает, утехой ложа их, и такими останемся до скончания веков".
И отвечал Заратустра: "Вы не знаете ничего, кроме правды и лжи, и оттого ложь в устах ваших звучит правдой, а правда в устах ваших становится отравленным кинжалом. Не к вам говорил я, а к народу своему, и он знает, о чем я говорил к нему: ибо ведомы ему две бездны и граница между ними, подобная лезвию меча – граница между ТЕМ, ЧТО ЕСТЬ и ТЕМ, ЧТО ДОЛЖНО БЫТЬ. Благо тому, кто умеет в речах своих проходить по лезвию