От павших твердынь Порт-Артура, 
С кровавых манчжурских полей 
Калека-солдат истомленный 
К семье возвращался своей. 

Спешил он жену молодую 
И милого сына обнять, 
Увидеть любимого брата, 
Утешить родимую мать. 

Пришел он... В убогом жилище 
Ему не узнать ничего: 
Другая семья там ютится, 
Чужие встречают его... 

И стиснула сердце тревога: 
Вернулся я, видно, не в срок. 
«Скажите, не знаете ль, братья, 
Где мать?.. где жена?.. где сынок?..» 

— «Жена твоя... Сядь... Отдохни-ка... 
Небось твои раны болят?..» 
— «Скажите скорее мне правду... 
Всю правду!» — «Мужайся, солдат... 

Толпа изнуренных рабочих 
Решила пойти ко дворцу 
Защиты искать... с челобитной 
К царю, как к родному отцу... 

Надевши воскресное платье, 
С толпою пошла и она 
И... насмерть зарублена шашкой 
Твоя молодая жена...» 

«Но где же остался мой мальчик? 
Сынок мой?..» — «Мужайся, солдат... 
Твой сын в Александровском парке 
Был пулею с дерева снят...» 

— «Где мать? ..» — «Помолиться к Казанской 
Давно уж старушка пошла... 
Избита казацкой нагайкой, 
До ночи едва дожила...» 

— «Не все еще взято судьбою! 
Остался единственный брат, 
Моряк, молодец и красавец... 
Где брат мой?..» — «Мужайся, солдат...» 

— «Неужто и брата не стало? 
Погиб, знать, в Цусимском бою?» 
— «О нет... Не сложил у Цусимы 
Он жизнь молодую свою... 

Убит он у Черного моря, 
Где их броненосец стоит... 
За то, что вступился за правду, 
Своим офицером убит...» 

Ни слова солдат не промолвил, 
Лишь к небу он поднял глаза... 
Была в них великая клятва 
И будущей мести гроза.