Был трудный бой. Все нынче как спросонку.     
И только не могу себе простить:               
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,            
Но как зовут, забыл его спросить...           

Лет десяти-двенадцати, бедовый,               
Из тех, что главарями у детей,                
Из тех, что в городишках прифронтовых         
Встречают нас как дорогих гостей.             

Машину обступают на стоянках,                 
Таскать им воду ведрами не труд.              
Выносят мыло с полотенцем к танку             
И сливы недозрелые суют.                      

Шел бой за улицу, огонь врага был страшен.    
Мы прорывались к площади вперед.              
А он гвоздит - не выглянуть из башен.         
И черт его поймет, откуда бьет?               

Тут угадай-ка, за каким домишком              
Он примостился: столько всяких дыр...         
И вдруг к машине подбежал парнишка:           
"Товарищ командир, товарищ командир,         

Я знаю, где их пушка, я разведал,             
Я подползал, они вон там, в саду!"           
"Да где же, где?" - "А дайте я поеду       
На танке с вами, прямо приведу!".            

"Что ж, бой не ждет, влезай сюда, дружище!"
И вот мы катим к месту вчетвером.             
Стоит парнишка, мины, пули свищут,            
И только рубашонка пузырем.                   

Подъехали. "Вот здесь". И с разворота       
Заходим в тыл и полный газ даем,              
И эту пушку заодно с расчетом                 
Мы вмяли в рыхлый, жирный чернозем.           

Я вытер пот, душила гарь и копоть.            
От дома к дому шел большой пожар.             
И, помню, я сказал: "Спасибо, хлопец! -      
И руку как товарищу пожал.                    

Был трудный бой. Все нынче как спросонку.     
И только не могу себе простить:               
Из тысяч лиц узнал бы я мальчонку,            
Но как зовут, забыл его спросить.